Купить котлы установить котлы #a#ставрополь газовые котлы#/a# сервис котлов Viessmann Котел
ным, чем Тобиас. И однажды ночью нам сказали, что мы
бешеные, что мы потерею головы от блаженства...
- ...золотая пыль, скапливающаяся в трещинах скал, если ее вдохнуть,
заставляет глаза мерцать невиданными цветами, и в ушах начинают звучать
новые мелодии, и чувствуешь такой восторг...
- ...под влиянием блаженства мы сделали портрет мэра Аргоса, прикрепили
его к летательному аппарату с часовым механизмом и запустили над городской
площадью, а из динамиков звучали стихи, высмеивающие влиятельных граждан
города...
- ...и за это мы были высланы из Аргоса в необитаемые области Табмэна...
- ...а за пределами города была только одна возможность выжить -
спуститься в море и работать, пока не забудется позор, в подводных
иллирионовых шахтах...
- ...и мы трое, которые под влиянием блаженства никогда ничего не делали,
а только прыгали и смеялись...
- ...мы были наивными...
- ...мы спустились в шахту. Мы работали в воздушных масках и водолазных
костюмах на подводных разработках Табмэна целый год...
- ...год на Табмэне на три месяца длиннее, чем на Земле, и там шесть
времен года вместо четырех...
- ...и в начале нашей второй, цвета морской волны, осени, мы решили уйти,
но Тобиас не пошел с нами. Его руки уловили ритмику волн, куски породы
удобно ложились на его ладони...
- ...и мы оставили нашего брата в иллирионовой шахте, а сами двинулись в
путь среди звезд, боясь...
- ...понимаете, мы боялись, что раз наш брат Тобиас нашел что-то,
оттолкнувшее его от нас, то один из нас тоже может найти нечто, что разделит
и нас двоих...
- ...поскольку мы считали, что нас троих разлучить нельзя, - Айдас
посмотрел на Мышонка. - И нам не до блаженства.
Линчес моргнул.
- Вот что значит иллирион для нас.
- Еще несколько слов, - сказал Катин с другой стороны тротуара. - В
Окраинных Колониях, включающих на сегодняшний день сорок два мира с
н
Купить котлы установить котлы #a#автоматика паровых котлов#/a# сервис котлов Viessmann Котел
до стотысячных долей. Чем дальше мы идем, тем нестабильнее элемент. По
этой причине целая серия элементов с сотого по двести девяносто шестой
названа воображаемой. На самом деле они существуют, но живут недолго. А
примерно с двести девяносто шестого номера стабильность начинает расти. С
трехсотого мы возвращаемся к периоду полураспада, измеряемому десятыми, а
через пять-шесть номеров начинается новая серия с периодом полураспада в
миллионы лет. Эти элементы имеют гигантское ядро и встречаются крайне редко.
Давным-давно, еще в 1950 году, были открыты гипероны, элементарные частицы
больше протонов и нейтронов. Эти частицы обладают энергией связи,
достаточной для того, чтобы удерживать такое сверхъядро. Точно так же
обычные мезоны удерживают ядра известных нам элементов. Эта группа
сверхтяжелых, сверхстабильных элементов имеет общее название "иллирион". И
опять я процитирую великого Плавиневского: "Но, джентльмены, иллирион - это
что-то еще..." Как гласит Вебстер, он и психоморфен, и гетеротронен. Я
полагаю, будет правильнее сказать, что иллирион - это масса вещей для массы
людей, - Катин прислонился к забору и взмахнул рукой. - Я желаю знать, что
он значит для нашего капитана!
- А что такое "гетеротронный"?
- Мышонок, - сказал Катин, - к концу двадцатого столетия человечество
стало свидетелем всеобщего взрыва того, что позднее было названо
"современной наукой". Пространство оказалось заполненным квазарами и
неизвестными источниками радиоизлучения. Количество элементарных частиц
превысило число состоящих из них элементов. Стабильные химические
соединения, всегда считавшиеся невозможными, образовывались направо и
налево, благородные газы оказались не такими уж благородными. Идея
концентрации энергии, выдвинутая квантовой теорией Эйнштейна, оказалась
настолько же верной и привела к такому же количеству противореч
Viessmann Двухтопливные котлы Viessmann
чил к ней, схватил за руку и потащил вниз по ступеням. Там, на
вешалке, поблескивали сотни масок, надевающихся на голову.
- У меня есть одна специально для тебя, Че! - он снял двухфутовую
прозрачную крысиную голову. Уши окаймлены белым мехом, брови усеяны золотыми
блестками, драгоценные камни подрагивали на кончиках проволочных усов.
- Какая прелесть! - завизжала Че, когда Принс нахлобучил маску ей на
голову.
Сквозь прозрачную морду было видно, как на ее собственном нежном
зеленоглазом лице расплылась улыбка.
- А вот для тебя! - голова саблезубого тигра предназначалась Сесилу.
Орлиная, со сверкающими перьями - Эдгару. Темноволосая голова Хосе была
закрыта мордой ящерицы.
Лев - для Дэна, протестующего на фоне всеобщих уговоров и оставленного
без внимания сразу же после того, как он прекратил сопротивление. Грифон -
для Брайена, которого упорно никто не замечал, хотя он ни на шаг не отставал
от компании.
- А для тебя, - Принс повернулся к Локу, - у меня есть особая маска, -
смеясь, он снял голову пирата. С черной повязкой через глаз, со шрамом на
щеке, с цветным платком. В оскаленных зубах - кинжал. Маска легко наделась
на голову Лока. Через отверстия в шее можно было смотреть. Принс похлопал
его по спине. - Пират - это как раз для фон Рея! - произнес он, когда Лок
шагнул на булыжную мостовую.
И снова смех: это отставшие появились на мосту.
Девушки с напудренными высокими прическами двадцать третьего века (когда
еще не было Аштона Кларка) бросали с балкона конфетти. Человек в маске
медведя прокладывал себе путь через толпу. Лок думал, что это просто костюм
и маска, пока шерсть не коснулась его плеча, и в ноздри ему не ударила вонь.
Клацание когтей затихло. Толпа подхватила юношу.
Лок превратился в слух.
Лок превратился в зрение.
Блаженство охватило его, и нервные волокна словно остекленели. Он шел по
мощеной кирпичом, усыпанной конфетти ули
автоматика паровых котлов
сь королем
гоночных маршрутов Плеяд и демонстрировали баснословное богатство своих
родителей.
- Смотрите! - Он махнул рукой в сторону людей глазеющих на них с того
берега. Некоторые, видимо, подумали, что он машет им, и замахали в ответ.
Руби засмеялась и тоже помахала рукой.
- Понимают ли они, насколько мы отличаемся от них? Я чувствую себя сейчас
совершенно особенной, - она запрокинула голову. Глаза ее были зажмурены.
Голубой фейерверк оттенил ее веки.
- Эти люди слишком далеко, чтобы видеть, как вы красивы. Она взглянула на
него.
- Это правда. Вы...
- Мы.
- ...очень красивы.
- Вы не подумали о том, что возможно, опасно говорить такие веши хозяйке,
капитан фон Рей?
- Вы не подумали о том, что было опасно говорить такие вещи гостю?
- Но мы не такие, как все, молодой капитан. Если мы хотим того, почему бы
нам не пококетничать с опас...
Уличные фонари погасли.
Из боковой улицы донесся крик: гирлянды разноцветных лампочек тоже
погасли. Лок повернулся спиной к парапету, и Руби положила руку ему на
плечо.
По всему острову дважды мигнули огни и окна. Кто-то закричал. Иллюминация
снова вспыхнула, а вместе с ней вернулся и смех.
- Мой брат! - Руби покачала головой. - Все говорят, что у него должны
быть грандиозные затруднения, а он настаивает на том, чтобы весь остров
освещался электричеством. Он решил, что электрическое освещение более
романтично, чем эти великолепные индукционные трубки, которые были здесь
вчера и которые надо поставить на место завтра по постановлению городских
властей. Надо было видеть, каким способом он раздобыл генератор. Но все же
он его достал! Великолепный музейный экспонат шестисотлетней давности
размером с комнату. Я боюсь, что Принс - неисправимый романтик...
Лок положил свою ладонь на ее.
Она взглянула на него и убрала руку.
- Я должна идти, так как обещала помочь ему, - ее смешок не слишком его
об
котлы de dietrich
футляра.
- Нет.
Катин пожал плечами.
- Я думаю, тебе там понравилось бы.
- Мне уже приходилось видеть музеи. Я хочу немного побродить.
- Ну, - сказал Катин, - тогда о'кей. Увидимся, когда вернемся в порт, -
он повернулся и побежал по каменным ступеням за капитаном и остальными. Они
ступили на движущуюся ленту дороги, и она понесла их сквозь скалы к сияющему
Фениксу.
Мышонок глядел вниз, на туман, запутавшийся в сланцах. Большие краулеры -
с такого они только что высадились - стояли на якорях слева. Меньшие
покачивались справа. Мосты, выгнутые между горами, пересекали ущелья, тут и
там раскалывающие плоскогорья.
Мышонок тщательно поковырял в ухе и побрел прочь.
Юный цыган старался большую часть своей жизни прожить с помощью глаз,
ушей, носа, пальцев рук и ног. И по большей части он в этом преуспевая. Но
иногда - как, например, на "Рухе" во время гадания Тай или в разговорах с
Катином - он бывал вынужден признать, что то, что случалось с ним в прошлом,
влияет на его действия в настоящем. Затем пришло время самоанализа. И после
этого он обнаружил в себе старый страх. Теперь он знал, что страх облачается
в два причиняющие ему боль воспоминания. Одну боль он еще мог как-то
успокоить, касаясь чувствительных пластин своего сиринкса. Чтобы успокоить
вторую, требовалось вполне конкретное самовнушение. Он подумал: "Сколько
мне: восемнадцать, девятнадцать?
Может быть. Во всяком случае, прошло уже года четыре после, как его
называют, года становления личности, Я могу быть избран в сенат в созвездии
Дракона. Впрочем, я никогда к этому особенно не стремился. Я не стремился
также прокладывать свой путь между скальными причалами других планет. Куда
ты идешь. Мышонок? Где ты был и что будешь делать, когда достигнешь цели?
Сядешь и поиграешь немного? Только это должно означать нечто большее. Да.
Это что-то значит для капитана. Пожелайте, чтобы я смог увидеть это в
не
